Рецензии и статьи

Выставка «Исповедь Арлекино». Графика, живопись Моисея Фейгина

К. ЛАРИНА: Итак, начинаем программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня, как я уже и говорила, мы с вами отправляемся в Музей личных коллекций, если я правильно говорю, да, Пушкинский музей?
А. ЧУДЕЦКАЯ: Совершенно верно.
К. ЛАРИНА: И на открытие, на выставку, которая называется «Исповедь Арлекино». У нас в гостях в нашей студии Анна Чудецкая, куратор выставки. Анна, доброе утро, добрый день, здравствуйте.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Доброе утро всем.
К. ЛАРИНА: Леонид Фейгин, директор «Директ Дизайна». Здравствуйте, Леонид!
Л. ФЕЙГИН: Добрый день.
К. ЛАРИНА: А говорим мы о художнике Моисее Фейгине, который, как я понимаю, персонаж невероятно известный хотя бы потому, что вошёл в Книгу рекордов Гиннеса, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Он вошёл в Книгу рекордов Гиннеса как самый долгоживущий действующий художник, но, право, это не самое главное в обществе.
К. ЛАРИНА: Но это, для наших слушателей, это о многом говорит. Значит, вы узнали уже голос Тимура Олевского, который сегодня принимает участие здесь в студии, поскольку у нас Аня Трефилова заболела. Но ещё мы с вами обязательно услышим традиционный репортаж Тимура, который на этой выставке побывал. И ещё раз напомню, что выставка эта открылась и проходит в рамках фестиваля «Черешневый лес». Ну, давайте, с чего мы начнём? Может быть, начнём вообще с художника? Давайте, вот, дадим слово куратору.
Л. ФЕЙГИН: Известного в узких кругах, наверное.
К. ЛАРИНА: Да, да. Ань? Пожалуйста.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Да, я тоже среагировала на слово «известный». Дело в том, что Моисей Фейгин в силу обстоятельств не был, ну, не пользовался ни особым ни официальным признанием, ни такой широкой популярностью, известностью, в силу и субъективных и объективных причин. Этот человек был очень настроен на своё внутреннее творчество. Ему был очень важен его месседж, который он, вот, и представлял в той живописи, которую, в основном, мы увидим в наших залах. Мы специально сконцентрировались на его позднем периоде. Учитывая то, что художник прожил такую долгую жизнь, это удивительная вещь, что последнее десятилетие своей жизни он работал наиболее плодотворно, наиболее ярко, создал наиболее звучные, экспрессивные работы.
К. ЛАРИНА: Почему называется «Исповедь Арлекино»?
А. ЧУДЕЦКАЯ: Вы знаете, это была долгая история. Дело в том, что выставка готовилась как совместный проект Пушкинского музея и фестиваля «Черешневый лес». И фестиваль «Черешневый лес» имеет свои какие-то приоритеты, они направлены на такую вот яркую, праздничную…
К. ЛАРИНА: Театрализованную.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Театрализованную, что ли, жизнь. Не случайно один из первых проектов был проект выставка Дзефирелли, который…
К. ЛАРИНА: Костюмы его, да?
А. ЧУДЕЦКАЯ: Даже не костюмы, а живопись! Мы увидели совершенно неожиданную грань режиссёра. Поэтому, и может быть здесь, в этом художнике была усмотрена такая вот его изначальная, что ли, направленность на восприятие мира как театра. И долго мы искали название. Наконец, название предложенное Леонидом Фейгиным, «Исповедь Арлекино», вот оно как-то нас…
К. ЛАРИНА: Леонид, кстати, не сказала, это внук художника.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Да.
Л. ФЕЙГИН: Надо отметить, что там, в залах, есть целый пласт работ, которые как раз посвящены Арлекину, такие печальные персонажи глубоко философского звучания. Т.е. Арлекин, на самом деле, совершенно не, не персонаж комедии дель арте, а это, мне кажется, люди-современники художника, которые предстали вот в таком цирковом образе и тем самым раскрепостились и позволили, позволили себе рассказать о себе всё то, что, о них на самом деле, художник думал.
К. ЛАРИНА: У нас, кстати, каталоги, насколько я понимаю, есть, Да? Сколько у нас каталогов, скажите? Сколько у нас призов?
Л. ФЕЙГИН: У нас четыре каталога и у нас билеты на выставку. 4 комплекта по 2, по 2 билета.
К. ЛАРИНА: Прекрасно. Т.е., я могу сейчас вопросы прочитать для наших слушателей, вопросы придумала Аня Трефилова, и вы можете отвечать на них на смс: +7-985-970-45-45 и по телефону прямого эфира чуть позже тоже мы все ваши ответы примем. Значит, у нас получается 4 каталога и 5…
Л. ФЕЙГИН: 4 каталога и 4 комплекта билетов.
К. ЛАРИНА: 4 пары комплектов билетов.
Л. ФЕЙГИН: Да.
К. ЛАРИНА: Всего 8 призов. Итак, внимание, первый вопрос: как назывался спектакль, который играли в театре Карабаса Барабаса? Неожиданный вопрос. Как назывался спектакль, который играли в театре Карабаса Барабаса? Второй вопрос: на Котельнической набережной раньше, как известно, делали котлы. А где делали подставки для этих котлов? Пожалуйста, вспомните место в Москве, которое, в котором это название и сохранилось. Следующий вопрос: в начале пятидесятых картину Владимира Серова «Ленин провозглашает Советскую власть» подарили Мао Дзедуну. Спустя несколько лет в Китае выпустили огромным тиражом почтовую марку с репродукцией картины. И тут вышел конфуз. Оказалось, что марка явно отличается от картины. В чём было дело? Напомню, речь идёт о картине Серова «Ленин провозглашает Советскую власть». И последний вопрос, четвёртый: Набоков в «Лекциях о «Дон-Кихоте» пишет, что для разума бедного идальго характерно чередование затмений и озарений. С каким предметом Набоков сравнивает этот разум? Вот 4 вопроса, напомню, куда отправлять ответы: +7-985-970-45-45. И телефон прямого эфира 363-36-59. Леонид, ну, вам слово.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, собственно, расскажите про Арлекина.
К. ЛАРИНА: Дайте мне пока полистать книжечку.
Л. ФЕЙГИН: Да, дело в том, что мир образов у деда, он своеобразно складывался в первую очередь из-за его достаточно наполненной и приключениями, и неприятностями жизни. Я не могу сказать, что он понимал под словом «Арлекин» то, что понимаем мы. Для него вот этот вот шутовской наряд, в первую очередь – это шут. Он же всё время жил под прессом. И он даже так сжился с этим, что его идея была, что без давления внешнего вообще невозможно достигнуть давления внутреннего. Поэтому он говорил, что художники в жирные времена, они становятся пошляками. Пошлое искусство такое служит развлечениям.
К. ЛАРИНА: Какая замечательная точная мысль, боже мой.
Л. ФЕЙГИН: Вот, и он говорил, чтобы, ну, был взрыв, должно быть внешнее давление, он говорил, что самые лучшие художественные произведения создаются в самые плохие для художника времена. И он считал, что ему повезло, и он прожил достаточно плохую жизнь, и что он считает себя хорошим художником. И Арлекин…
К. ЛАРИНА: Вот не каждый признается в этом!
Л. ФЕЙГИН: Ну вот, ну как там, было давление, всегда было давление, и материальное, и политическое. Он, Арлекин в его работах ведёт свою родословную от шута короля Лира, который сопровождал своего хозяина, даже когда он был всеми отвергнут. И он смеялся над ним и давал самый мудрый совет из возможных. Поэтому он считал, что в эпоху давления можно быть мудрым только под маской шута. И Арлекин у него всегда это как бы актёр, который должен выполнять навязанную ему роль, но под этим внешним давлением сохраняет свободу духа – через иронию, через шутку, через смех. И так и себя видел, я даже, когда учился рисовать, я часто рисовал дедушку, в принципе, это единственный предмет, который я могу рисовать сейчас с закрытыми глазами в темноте левой рукой. Я могу нарисовать портрет деда всегда, потому что я рисовал его 10 тысяч раз. И когда я его, работал, да, я его рисовал всегда в виде Арлекина в клетчатом костюме. Ему это очень нравилось, он говорит: «Вот так пускай и будет».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но, вы смотрите, ведь очень много ярких работ он написал в уже свободные годы. Это тоже интересно, когда стало свободнее, всё-таки творчество также развивалось. Интересно, как он к этому относился. Давайте, вы ответите после новостей.
К. ЛАРИНА: Да, давайте, у нас сейчас новости, потом мы пойдём дальше. Напомню, что сегодня в «Музейных палатах», которые ведут Ксения Ларина и Тимур Олевский, у нас в гостях Анна Чудецкая, куратор выставки «Исповедь Арлекино» Моисея Фейгина и директор «Директ Дизайна», внук художника Леонид Фейгин.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Итак, напомню, что сегодня мы говорим о выставке Моисея Фейгина Исповедь Арлекино», которая открылась в Музее личных коллекций и продлится, здесь написано, вот, в каталоге, до 27-го июня, да? Выставка проходит в рамках фестиваля «Черешневый лес», фестиваль искусств. И сегодня в нашей студии в программе «Музейные палаты» куратор выставки Анна Чудецкая и внук художника, сам художник и директор «Директ Дизайна» Леонид Фейгин. Пока шли новости и реклама, я тут листала каталог, замечательно совершенно сделанный к этой выставке. Я так понимаю, что его можно купить там, да, в музее, когда на выставку придёте. Но здесь, помимо репродукций, помимо работ Моисея Фейгина, можно и подробно ознакомиться и с изгибом его биографии, поскольку здесь замечательные есть тексты, в том числе, тексты наших гостей сегодняшних. И очень много документов опубликовано: различных статей из газет, есть всякие справочки, есть всякие письма и, конечно, большое количество замечательных фотографий Моисея Фейгина и его родных. Я смотрю на биографию, Леонид, давайте немножечко по биографии всё-таки пройдёмся
Л. ФЕЙГИН: Ну, там…
К. ЛАРИНА: В Варшаве родились, да?
Л. ФЕЙГИН: Он родился в Варшаве, а семья его из местечка Речицы в Белоруссии. А потом там такой каскад событий был, и он маленький ходил смотреть на революцию. Убежал от мамы с папой, взял младшего брата и…
К. ЛАРИНА: Это уже в Москве?
Л. ФЕЙГИН: Да, и они пошли. Они переехали во время Первой мировой войны в Москву. Вместе с гимназией. И на революцию он смотрел, и в Красную армию его забрали. Заставили служить в кавалерии городского парня, художника, у него ребёнок только что родился, а его забрали в армию и отправили в кавалерию. Он довольно быстро выучился и потом командовал эскадроном казаков. Они его уважали как прекрасного кавалериста. Он очень спортивный был. Вот, потом вернулся в Москву, и только-только стал жить – его в тюрьму. Что такое? Оказывается, незаконно служил в армии, не имел права. Ему 10 лет, 10 лет в отдаленные края республики за незаконное проникновение в ряды вооружённых сил.
К. ЛАРИНА: Т.е. как, а что ему инкриминировали?
Л. ФЕЙГИН: А то, что он не имел права идти в армию, оказывается. А оно ему нужно было?
К. ЛАРИНА: Потрясающе.
Его забрали насильно, а потом его же за это… Короче, он понял, что до государства очень рано, как оно себя ведёт. Адвокаты были наняты, вся семья на ушах, все деньги были потрачены – отбили! Вместо 10 лет в отдалённые края дали 2 месяца каторжных работ. Вся семья праздновала, это был праздник. Он отслужил 2 года в армии, в кавалерии, а потом 2 месяца за это – каторжные работы на Ярославском вокзале с урками, с убийцами. Он говорил, что жизненный опыт потрясающий, он таких историй там наслушался! И они не все из книжки, но они есть на сайте. Есть сайт www.moiseyfeigin.ru. Там больше воспоминаний, в том числе и про этих урок он очень много смешно рассказывал.
К. ЛАРИНА: А он книжку не написал? С вашей помощью?
Л. ФЕЙГИН: Он только в устной форме. Ну, он сейчас её пишет, тем что я стараюсь всё буквально восстанавливать, всё, что он рассказывал, и, вот, на сайте…
К. ЛАРИНА: Т.е. вы книжку готовите, да?
Л. ФЕЙГИН: Ну, сайт есть, а книжка такая…
К. ЛАРИНА: Такая, вот, удивительная судьба. Вот я здесь вижу, опять же в этом кратком перечне событий и хронологий по биографии, что в 32-м году родители эмигрируют во Францию. Как это произошло?
Л. ФЕЙГИН: Они успели просто. Они успели убежать. Была тогда такая история: интеллигентские поезда. Ленин какой-то наказ типа дал, чтобы отпускать интеллигенцию, которая не хочет жить здесь. Есть такое мнение, что он типа спасал, спасал генофонд таким образом. И вот под эту дудку последним поездом, буквально последним поездом на Брест уехали родители деда. А дед тогда молодой был, ребёнок маленький, и он: «Я подожду, я потом если поеду, и, вообще, мне здесь типа работа осталась, и всё». Границы закрыли буквально сразу за этим поездом. Потом к деду долго приходили и искали у него письма от родителей, но они ему не написали ни одного письма.
К. ЛАРИНА: Т.е. и связь практически с ними порвалась.
Л. ФЕЙГИН: Всё, нет, он не знает, где они похоронены, куда делись.
К. ЛАРИНА: А это каким-нибудь образом отразилось на его судьбе – эмиграция родителей. И вообще, он избежал, как я понимаю, репрессий сталинских?
Л. ФЕЙГИН: Чудом, чудом. Т.е. он избежал чудом репрессий 37-го года, его бабушка увезла в Феодосию на этюды. Привезла в Феодосию, а там нельзя писать, там военные корабли. Художнику нельзя выходить на улицу с этюдником, типа срисует форму корабля. И он 2 месяца просидел во дворе, рисуя пыльный угол и куриц. Вернулся злой как собака, а его встречают соседи по коммуналке со словами: «За вами ночью приходили». Как раз 2 месяца назад, сразу после их отъезда. И они сидели, ждали с бабушкой, что придут. Никто не пришёл. Он говорит: «Какое же это странное государство, если приходили, не нашли, и плюнули!». Ну, другого взяли!
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, собственно, Солженицын об этом писал в «Архипелаге». Долго не искали.
К. ЛАРИНА: Я так понимаю, что, как вы рассказываете, Леонид, он так с юмором относился.
Л. ФЕЙГИН: Ну, знаете, когда уже 102 года, там, или 104, можно с юмором. А тогда они полгода не спали, пол года он в одежде с узелком – надежда же была остаться живым – и вот, полгода человек не спит. Ходит на работу, работает, а ночью не спит. В одежде с узелком сидят, ждут.
К. ЛАРИНА: Добровольцем он ушёл и на вторую войну, да?
Л. ФЕЙГИН: На вторую войну была бронь, член Союза художников, он уже был взрослый, и должны были принести бронь. А пришёл военный комиссар, и говорит: «Ну что, трусы?» Типа, кто тут трусит, ну, сидите, ждите своей брони. А дед такой был, ему на слабо – он чего хочешь мог сделать, мог головой, там, пробить стену или залезть на Останкинскую башню. «Как трусы? Я пошёл!» – и пошёл.
К. ЛАРИНА: И всю войну прошёл?
Л. ФЕЙГИН: Он не прошёл войну. Ему опять-таки повезло, его оставили в запасном батальоне недалеко от линии фронта. И он много раз собирался уже в отправку – называлась «отправка», когда отправление на фронт, и никто не возвращался. А его каждый раз оставляли. Он был какой-то незаменимый – и художник, и гимнаст, и спортсмен, он там готовил людей, тренировал, рисовал. Ну, в общем, повезло ему, он не стрелял. Отслужил всю войну, но в запасном полку.
К. ЛАРИНА: Т.е. на передовой не был, да?
Л. ФЕЙГИН: Нет, не был.
К. ЛАРИНА: А, давайте, мы сделаем так: я предлагаю сейчас послушать, Тимур, тебя, в смысле, твой репортаж с выставки, которая вот сейчас уже идёт. И народ туда уже идёт тоже. Потом продолжим наш разговор. Может быть, добавим то, что ты скажешь уже в студии, наверняка, захочет добавить что-то и Анна как куратор выставки, какие-то свои впечатления. Давайте. И у нас уже есть победители, которые выиграли у нас первые призы. По телефону тоже будем обязательно принимать ваши ответы.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Когда награждают эпитетом «человек 21-го века», зачастую речь идёт о том, что он был подвержен основным течениям, писал так, как принято в этом ищущем столетии: отрицал академизм, развивал авангард или оставался сезанистом, как Александр Осмёркин, учитель, которого не предал один ученик. В конце концов, целлулоидно-металлические конструкции, которые тщетно подвергаются анализу, – то, что мы знаем о современном искусстве. В случае с Моисеем Фейгиным всё не так. Он – человек века хотя бы потому, что шёл своей собственной дорогой и выражался своим языком. До последнего дня думать и творить, оставаться на острие – это вызывает, как минимум, уважение. Рассказала искусствовед Анна:
АННА: Посмотрите: служил в рядах Красной Армии в кавалерии. Смотрите, сколько выставок: Третьяковка, Центральный дом художника, да ещё и родители эмигрировали во Францию, да ещё и национальность – еврей. 32-й год, а они уехали во Францию. Добровольцем на фронт ушёл. Уважаемый человек, лично мной уважаемый. Участвовал, вот век прожил человек и участвовал во всех событиях. Это просто ровесник века, ничего не сказать, это человек века, человек жил всё время со страной.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Когда-то модернистов называли возрождёнными романтиками. Климт и Муха произвели фуроры и сотню последователей. Реализм и авангард Моисея Фейгина другого рода, в нём нет ничего праздничного, и поэтому он сильнее трагедии века. Они вписаны в эти бытовые и повседневные сюжеты так, что вдруг появляется звук натянутой струны. В этих картинах не надо угадывать сюжет, он прост до озноба, и как будто всё понятно. Вот мальчик с саблей в руках, как дедушка когда-то, только лошадка деревянная. Всё остальное – эмоция, нашла переводчик Наталья.
НАТАЛЬЯ: Он с самого начала уже искал какие-то формы, которые соответствуют не формальному изображению, а ощущениям его, настроениям его. Поэтому тут и реалистичный совершенно портрет, вот, абсолютно реалистичный. И, условно, не знаю, как назвать этот стиль, это не абстракционизм, это совершенно конкретный портрет. Просто, вот, можно сказать, персонаж Чаплина, вот, больной, старый такой, трогательный. А там весёлый, смешной, краски есть красные, голубые, яркие, и собачка рядом. А тут такой моряк, как будто, который всё на свете уже видел и прошёл всё. Он идёт от ощущений, что он близок к театру, наверняка он у Мейерхольда, может быть, хорошо очень знал этот театр. Театральность внутренняя такая. Вот мне безумно понравилась акварель, называется «Двое». Арлекин-женщина и Арлекин-мужчина. Ты свидетель этого диалога, и можно хоть сто лет стоять, и ты будешь слушать их диалог.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Молодой дизайнер Ирина засмотрелась на портрет с внуками, силясь разглядеть в перепелёнатом малыше творческое начало. А собственный Фейгиновский «Красный конь», его Россия надолго приковали её внимание.
ИРИНА: Мне понравился цвет, переход от тёмного к яркому, какая-то тут такая очень эмоция динамичная. Подход более такой, как абстракционизм. Сюжеты очень классические, мне кажется, просто классику перекладывает на свой язык. Для меня. Вот какой язык свой, всё-таки, это ближе к абстракции, мне кажется. Он оптимист, но с очень большим опытом жизненным. Пессимист бы столько не прожил. Такие эмоции, кажется, как раз продлевали его жизнь. 104 года…
Т. ОЛЕВСКИЙ: И только Андрей вышел расстроенный. Сам того не понимая, он высказал ощущение эпохи, которую писал порой слой за слоем на одних и тех же холстах Моисей Александрович Фейгин. Днём портреты Сталина и Ленина для прокорма семьи, ночью лес и Дон Кихота.
АНДРЕЙ: Мне не очень понравился контраст вот таких вот ярких и тёмных тонов. Слишком резко. Может быть, он в цирке не был в детстве, а ему очень хотелось. Ну и в последствии это сказалось на вот этих вот Арлекинах, клоунской теме. Какое-то противопоставление, сложности мира, бытия.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Передо мной фотография упорного человека с крупными надбровными дугами и профессионально цепким, но не колючим, мягким взглядом. «Чем хуже жизнь, тем лучше художники работают, и наоборот – чем лучше условия, тем хуже для творчества. Живопись растёт в борьбе, сопротивление рождает злость, остроту, напор. Когда всё гладко, получается сладенько», – Моисей Фейгин, из интервью после столетнего юбилея.

К. ЛАРИНА: Ты впервые этого художника увидел, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Ну и скажи, вот, о своих впечатлениях.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Э, ну это очень, а, меня вчера поразило то, что я увидел человека, который не пытается заморочить голову зрителю. Не пытается казаться сложнее и непонятнее, чем он есть, чтобы казаться таким, ну, как это сказать даже, слишком, слишком великим, слишком интересным, слишком «а ну-ка попробуй пойми меня, я такой непонятый человек». Как раз всё очень понятно. Другой вопрос, что язык, способ выражения этих сюжетов простых, действительно, сюжетов, потому что очень много бытовых сюжетов, семейных, а есть аллегорические, но они все очень легко читаются. Другой вопрос, что язык, способ изображения, он таков, что, вот, действительно уносишься за этими картинами. Вот авангард, если можно так назвать, кубизм, авангард, он, кстати, ведь очень любил Малевича и считал его одним из величайших художников. Он в данном, в данном случае это не повод, не цель, а только лишь средство. Средство, которым он в совершенстве овладел и развил, потому что там, например, есть такой цикл работ «Распятие», распятые Арлекины, распятые, распятия разных цветов. Они, они выражают настолько сильную эмоцию и таким простым, такими простыми штрихами, не жалея краски, правда, такими простыми штрихами изображены, что, действительно, можно стоять, и там, действительно, часами можно стоять около работ. И думать о том, что сделано. Но не думать о том, что нарисовано, а думать о том, проанализировав сюжет, просто размышлять, на какие-то, какие-то свои мысли переживать. Да, как вам показалось?
К. ЛАРИНА: Ань, как вам оценка?
А. ЧУДЕЦКАЯ: Очень хорошо, мне понравилось, как говорит Тимур. Но я, всё-таки, хочу своим собеседникам возразить. Вот эта романтическая идея, что чем больше давления над художником довлеет, тем он больше имеет возможность выразить себя – она неправильна.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я с вами совершенно согласен!
А. ЧУДЕЦКАЯ: Она в корне неправильна, и творчество Моисея Фейгина об этом говорит. Именно в 56-м году (это его слова, переданные дочерью) побывав на выставке американского даже не искусства, а, вот, на американской выставке в Сокольниках, он испытал вот этот вот импульс, и его творчество совершенно преобразилось. Вот этот импульс свободного самовыражения дал ему возможность понять, что он может быть свободен! Внутренне свободен, это очень важно! И то, что уже такой, в общем, человек взрослый, уже под 60, лет начал работать, искать именно свою внутреннюю свободу – это очень важный момент. И я ещё тоже хочу сказать, Тимур подошёл очень близко, очень близко, но не сказал слово, которое термин искусствоведческий – экзистенциальное искусство. Это не искусство экспрессионизма, оно уже, скорее, тяготеет к тому, что делал Джакометти в 60-е годы. И я очень рада услышать и отзывы наших посетителей, и вот такую восторженную речь Тимура. Мне кажется, что мы в этом нашем совместном проекте показали художника, который говорил, вне, так сказать, обстоятельств его жизненных, смог говорить, на свободном и актуальном художественном языке.
К. ЛАРИНА: Леонид, а вот по поводу театральности искусства художника Моисея Фейгина, действительно у него была какая-то творческая связь, творческий контакт с Мейерхольдом?
Л. ФЕЙГИН: Мейерхольда он очень любил. Больше того, он, он очень любил театр Мейерхольда и он очень любил актёра Михоэлса. И у него актёр Михоэлс, который играет короля Лира в такой цепочке: его любимый учитель Осмёркин, которого все предали и изгнали, в позе короля Лира, проклинающего этих своих детей, и король Лир как персонаж с шутом, и актёр Михоэлс, который играет короля Лира – всё у него в голове как-то объединилось, и весь этот мир как театр, как сцена, которая повторяется бесконечно, а смысл-то один и то же. В результате он очень часто рисовал профиль Михоэлса, как одного из своих персонажей. У него был пантеон, куда входил Дон Кихот, куда входил Чарли Чаплин, маленькая белая собачка, ну, там довольно много, ну, штук 20 персонажей, каждый из которых имел свой смысл, и комбинированием высказывал разные мысли тонкие. И вот Михоэлс был одним из персонажей. Как человек, который играл короля Лира по-настоящему.
К. ЛАРИНА: А в театре никогда он ничего не делал как художник?
Л. ФЕЙГИН: Нет, я думаю, что в то время, когда он бы ещё мог бы по силам своим что-то делать в театре, ему было запрещено. И тут бы хотел поправиться: давление на равно запрет. Конечно, запрет останавливает творчество, а давление, по мнению дедушки, это хорошо. Особенно давление жизни: чтобы было тяжело, чтобы было поменьше денег.
К. ЛАРИНА: А был период запрета полного?
Л. ФЕЙГИН: Ну, вот в то время, когда он не работал в жанре экспрессионистском, он называл так: «Я хранил искру искусства». Т.е. он долгое время просто днём работал над портретами политических вождей, а утром ранним, в 4 утра, уходил на пейзаж.
К. ЛАРИНА: Вот портреты вождей, это, как я понимаю, суровая необходимость.
Л. ФЕЙГИН: Да просто работа.
К. ЛАРИНА: Это заказ, или это его, он свою инициативу проявил?
Л. ФЕЙГИН: Нет, нет, какая инициатива! Вот он просто ходит на работу, в комбинат.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Работа по портретному цеху!
К. ЛАРИНА: Да, т.е. это, понятно, да?
Л. ФЕЙГИН: Да, ему дают заказ, причём на выбор. Если Ленин, там 100 рублей, по-моему, большой портрет, там, двухметровый. А Сталин – 110. Он за Сталина брал заказ, почему, почему 110 за Сталина давали – орденов больше – больше, сложнее работа. Поэтому он был сталинистом! Он просто работал, он кормил семью.
К. ЛАРИНА: Сталинист как жанр, имеется ввиду.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Вот и ответ на вопрос Ксении, что в театре он принимал грандиозное, таком грандиозном театре он принимал большое участие!
Т. ОЛЕВСКИЙ: Он, по-моему, изобразил тот самый знаменитый портрет Сталина, который висел на здании, на набережной да?
Л. ФЕЙГИН: Да, он самый большой портрет Сталина в истории, как раз он и его бригада делали. И потом после этой работы они полгода могли не работать, а только заниматься живописью. И он говорил, что если бы он не занимался живописью по утрам, то он бы не сохранил ту искру, которая потом легко разгорелась, как только стало можно. Вот про эту выставку он говорит: «Вот я пришёл туда, мне не понравилось ни одно, ничего не понравилось. Но я вспомнил!» Т.е. это выставка, которая вот…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Американская выставка.
Л. ФЕЙГИН: Да. Она просто разбудила! «Я вспомнил! Плюнул на всё, и стал заново вспомнить всё то, что делал в самой ранней молодости, когда учился в ВХУТЕМАСе». Т.е. искра искусства, сохранённая долгие, там, 40 лет, она ожила, она загорелась снова, и он начал учиться заново.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Кстати, есть ощущение, что у него в работах есть, вот, может быть, мне это показалось, может быть, это я придумал, но есть ощущение, что у него как бы сожаление о потерянном времени всё время присутствует в работах.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Да, да. Точно. Вот это вот ощущение навёрстывания…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Навёрстывания.
А. ЧУДЕЦКАЯ: …и такого напора, непривычного, который нельзя ожидать от человека пожилого, оно…
К. ЛАРИНА: Слушайте, а вот то, что касается хрущёвской оттепели, вся эта история с художниками – это как бы мимо него прошло?
Л. ФЕЙГИН: Ну, он вообще вне социума был всегда. Он всегда тихо, тихо жил. Не претендовал на успех.
К. ЛАРИНА: Т.е. в манеже не принимал участие как художник.
Л. ФЕЙГИН: Нет, поэтому он просто в 66-м году проснулся и уже работал, не останавливаясь никогда.
К. ЛАРИНА: Угу. Давайте мы сейчас, я назову победителей, которые у нас выиграли первые призы по смс, и потом и телефон включим, я вопросы напомню вам обязательно. Итак, наши победители: Ирина, телефон 926-639, Лена, телефон 916-644, Саша, 906-031, Мария, 905-562. Вопросы повторяю для вас, для того, чтоб по телефону можно было дозвониться прямо сейчас. Как назывался спектакль, который играли в театре Карабаса Барабаса? На Котельнической набережной раньше, как известно, делали котлы. А где делали подставки для этих котлов? Кто сочинил… Я спрашивала это, или нет? Или не задавала этот вопрос? Я уже сама забыла. А, нет! Вот этот вопрос: в начале пятидесятых картину Владимира Серова «Ленин провозглашает Советскую власть» подарили Мао Дзедуну. Спустя несколько лет в Китае выпустили огромным тиражом почтовую марку с репродукцией картины, и вышел конфуз. Оказалось, что марка явно отличается от картины. В чём было дело? И последний вопрос: Набоков в «Лекциях о «Дон-Кихоте» пишет, что для разума бедного идальго характерно чередование затмений и озарений. С каким предметом Набоков сравнивает этот разум? Вот вы не знаете ответ на этот вопрос, ну вы что. Берите наушники тоже, Леонид и Тимур. И напомню номер телефона: 363-36-59, можно попробовать ответить на эти вопросы.
К. ЛАРИНА: Алё, здравствуйте. Алё?
Слушатель: Алло?
К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Здрасте.
Слушатель: Я хочу ответить на вопрос насчёт таганки, подставки для котлов. Делали на Таганке, и там и улицы назывались так. Я вам хорошего дня желаю, моё имя Нелли.
К. ЛАРИНА: Нелли, спасибо, дорогая, ваш телефон записали.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Записали.
К. ЛАРИНА: Да, спасибо, следующий звонок. Алё, здравствуйте. Алё?
Слушатель: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
Слушатель: Спектакль назывался «Девочка с голубыми волосами или 33 подзатыльника».
К. ЛАРИНА: Прекрасно! Вы хорошо знаете репертуар театра Карабаса Барабаса. И вас зовут?
Слушатель: Галина.
К. ЛАРИНА: Галина, спасибо, записали. Следующий звонок, алё, здравствуйте. Алё?
Слушатель: Алло, добрый день, меня Татьяна зовут.
К. ЛАРИНА: Да, Татьяна?
Слушатель: Возможно, Набоков имел ввиду крылья бабочки, которые закрываются и раскрываются.
К. ЛАРИНА: Нет, нет, нет, нет, нет ещё пробуем, пожалуйста. 363-36-59, алё, здравствуйте! Алё?
Слушатель: Здравствуйте, Кирилл из Москвы.
К. ЛАРИНА: Да, Кирилл?
Слушатель: Я хотел бы ответить про марку.
К. ЛАРИНА: Так.
Слушатель: По-моему, на той картине, которая осталась в Советском Союзе, Сталин был вымаран.
К. ЛАРИНА: Да!
Слушатель: После развенчания культа личности.
К. ЛАРИНА: Да! Совершенно верно! Очень правильно заметили. И, Кирилл, совершенно верный ответ, спасибо вам, телефон ваш записали. Ну и, осталось у нас ещё узнать, с чем Набоков сравнивал череду озарений. Пожалуйста, алё, здравствуйте! Алё?
Слушатель: Алло, здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
Слушатель: А, я хочу ответить на четвёртый вопрос.
К. ЛАРИНА: Да, да, да! Пожалуйста.
Слушатель: Набоков сравнивал разум…
К. ЛАРИНА: Идальго!
Слушатель: Дон Кихота со сменой озарений с шахматной доской.
К. ЛАРИНА: Совершенно верно! Правильный ответ. И вас зовут?
Слушатель: Юля.
К. ЛАРИНА: Юля, спасибо, записали. Юля тоже из Москвы. Вот так вот расщёлкали мы все эти вопросы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мне очень хорошо, я смотрю ленту смс и пользуюсь коллективным разумом, поэтому уже давно на всё ответил!
К. ЛАРИНА: Ну что же! Давайте теперь, уже близимся мы к финалу, на что обратить внимание, вот если человек, как Тимур, впервые познакомится на этой выставке с творчеством Моисея Фейгина?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Три этажа занимает!
К. ЛАРИНА: Вот на что обратить внимание, как бы вы сориентировали нас. Давайте, попробуем. Анна, пожалуйста.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Я считаю, что просто нужно придти, обладая некоторым досугом и свободным таким, возможностью настроить себя на волну вот такого свободного восприятия. Я думаю, никто из зрителей не останется равнодушным.
К. ЛАРИНА: Т.е. вы никакие нам точки пунктиром не обозначите, около чего стоит задержаться?
А. ЧУДЕЦКАЯ: Около чего стоит задержаться? Я только могу сказать о структуре выставки. Первый этаж посвящён самым таким существенным произведениям живописи, второй этаж имеет большую такую документальную поддержку. И там мы разместили основные автопортреты, и вот…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Их было очень немало.
А. ЧУДЕЦКАЯ: Их можно сравнить, это интересно. И третий этаж – это его знаменитые циклы, и графика, и третий этаж, конечно, вот, наибольшее количество времени, я думаю.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Леонид, а были ученики у деда? Ну, кроме вас, я имею ввиду?
Л. ФЕЙГИН: Нет, таких вот людей, которые бы приходили к нему регулярно, перенимая какие-то навыки, не было, хотя, очень много сильных художников, ну, там, Павел Никонов, неоднократно говорил деду, что он его учитель. Но в смысле духовном, как лидер. А я про выставку можно скажу?
К. ЛАРИНА: Конечно.
Л. ФЕЙГИН: Я, просто, если человек никогда не сталкивался с творчеством Моисея Фейгина, предлагаю посмотреть, как персонажи переходят с картины на картину, и потихонечку возникнет ощущение мира, где вот эти Чаплин встречается с Дон Кихотом, Дон Кихот передаёт привет Санчо Пансы, Арлекину, Арлекин потом встречается с Чаплином. И это такой странный мир, в котором символы – это… люди все становятся символами, превращаются в людей. Там очень много жизни. Это никакая не абстракция, это сплошные лица, глаза, судьбы, причём очень трагические. Это настоящий театр, причём каждый персонаж имеет свою роль такую глубокую, и очень интересно проследить.
К. ЛАРИНА: С вас книга. Вы поняли, да?
Л. ФЕЙГИН: Да, книга с нас, там воспоминания, там есть очень много интересного.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое! Итак, наши гости, Анна Чудецкая, куратор выставки «Исповедь Арлекино» Моисей Фейгин в Музее личных коллекций, и Леонид Фейгин, внук художника, директор «Директ Дизайна». Программу сегодня провели для вас Ксения Ларина и Тимур Олевский, а выставка продлится до 27 июня. Напомню, что эта выставка открыта в рамках фестиваля искусств «Черешневый лес». Спасибо.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Спасибо!
Фейгин Новости и Статьи
Made on
Tilda