Во ВХУТЕМАСе (Высшие художественно-технические мастерские) – учебном заведении, организованном по принципу Баухауса, – после первого базового курса студенты распределялись по различным мастерским, и одним из руководителей такой мастерской был Машков. Дед не планировал идти к нему учиться, он тогда сразу решил идти к Осмеркину, но было много ребят, которые пришли учиться именно к Машкову, и тут неожиданно объявили, что Машков уволен с должности преподавателя по решению партийной ячейки за пропаганду буржуазного искусства. Конечно же, у всех это вызвало бурное недоумение. И так как дед всегда был очень активным, его этот случай, конечно же, возмутил. Он собрал группу людей, которые написали письмо в партячейку, в котором пытались объяснить, что Машкова оклеветали, что все не так, что он хороший советский художник и прекрасный педагог, и в конце письма просили восстановить его в должности. Дед, недолго думая, взял письмо и отправился в приемную Луначарского, министра культуры. Луначарского не было на месте, тогда дед передал письмо секретарю, дал свои личные данные и домашний адрес, ему было сказано, что Луначарский будет через неделю. Дед ждал. И вот, спустя несколько дней дед снова записался на прием к министру. Секретарь его сразу узнала и заявила, что на его заявлении уже стоит подпись, и что его присутствие здесь более не обязательно. Дед взял письмо, в котором было написано: «Восстановить». Луначарский был умный человек, он вообще радел за настоящее искусство, поэтому отменил постановление партячейки. Дед передал письмо в институт, и Машкова восстановили. Я потом выспрашивал у дедушки: «Наверное, Машков тебя потом так любил, так любил»? А дед: «Да он и не знал никогда, что это я был». В то время дед, можно сказать, спас его, ведь это был его кусок хлеба, можно было в опале и с голоду умереть. Но дед был очень скромный, и Машков так никогда и не узнал, кому он обязан спасением своего будущего.
Дед и Луначарский
Во ВХУТЕМАСе (Высшие художественно-технические мастерские) – учебном заведении, организованном по принципу Баухауса, – после первого базового курса студенты распределялись по различным мастерским, и одним из руководителей такой мастерской был Машков. Дед не планировал идти к нему учиться, он тогда сразу решил идти к Осмеркину, но было много ребят, которые пришли учиться именно к Машкову, и тут неожиданно объявили, что Машков уволен с должности преподавателя по решению партийной ячейки за пропаганду буржуазного искусства. Конечно же, у всех это вызвало бурное недоумение. И так как дед всегда был очень активным, его этот случай, конечно же, возмутил. Он собрал группу людей, которые написали письмо в партячейку, в котором пытались объяснить, что Машкова оклеветали, что все не так, что он хороший советский художник и прекрасный педагог, и в конце письма просили восстановить его в должности. Дед, недолго думая, взял письмо и отправился в приемную Луначарского, министра культуры. Луначарского не было на месте, тогда дед передал письмо секретарю, дал свои личные данные и домашний адрес, ему было сказано, что Луначарский будет через неделю. Дед ждал. И вот, спустя несколько дней дед снова записался на прием к министру. Секретарь его сразу узнала и заявила, что на его заявлении уже стоит подпись, и что его присутствие здесь более не обязательно. Дед взял письмо, в котором было написано: «Восстановить». Луначарский был умный человек, он вообще радел за настоящее искусство, поэтому отменил постановление партячейки. Дед передал письмо в институт, и Машкова восстановили. Я потом выспрашивал у дедушки: «Наверное, Машков тебя потом так любил, так любил»? А дед: «Да он и не знал никогда, что это я был». В то время дед, можно сказать, спас его, ведь это был его кусок хлеба, можно было в опале и с голоду умереть. Но дед был очень скромный, и Машков так никогда и не узнал, кому он обязан спасением своего будущего.
