РУССКИЙ АВАНГАРД. МОИСЕЙ ФЕЙГИН. ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА в Лондоне

ЭДВАРД ЛЮСИ-СМИТ, английский писатель, поэт, арт-критик, куратор, телеведущий.  Cooling Gallery, Лондон, сентябрь/октябрь 1990 г.

Русские судьбы часто настолько удивительны, что нам на Западе трудно с ними смириться. Вот художник, которому уже девятый десяток (Фейгин родился в 1904 году), который все еще учится и развивается. В прошлом из-за политических условий в России иногда было трудно найти возможности для развития.

Фейгину повезло, что он созрел как художник в середине 1920-х годов, как раз перед сталинскими репрессиями. В 30-е годы прошлого века его причислили к «формалистам» и заклеймили антиреволюционерами.

Первые призрачные признаки культурной оттепели проявились в 1950-1960-х годах, но этот период был недолгим. Одна из вещей, которые эта эпоха сделала для Фейгина как личности, заключалась в том, что он почувствовал глубокое неудовлетворение курсом своей работы.

Однако к концу 1960-х он получил признание за пределами России. Его картины широко выставлялись на выставках советской живописи в Западной Германии, США, Франции, Австрии и Великобритании.

Перестройка окончательно освободила его искусство, и он решил вернуться к своим ранним влияниям и занятиям как художник.

Творчество Фейгина смело драматично по замыслу. Его персонажи - исполнители - акробаты, танцоры, уличные музыканты. Его пристрастие к клоунам - напоминание об успехе, которым Чаплин всегда пользовался в России. Еще он, с характерной русской любовью к шедеврам мировой литературы, делает Дон Кихота одним из своих героев.

Другой герой более личный и бесконечно трогательный. Это молодой еврейский музыкант, еще мальчик, который появился на городской площади в Усть-Любянске во время войны, когда там собралась большая группа евреев для расстрела. Мальчик попросил разрешения сыграть в «Интернационале» для жертв. Сведя их вместе со своей музыкой на последний трогательный момент, он, конечно же, разделил их судьбу.

Этот эмоциональный сюжет выражен в сияющих цветах - роскошных гармониях, которые всегда были частью русского гения, которые проявляются в иконах, в народном искусстве и в эскизах костюмов, созданных Леоном Бакстом для Русских балетов Дягилева. Плотный, богато фактурный импасто придает картинам поразительную физичность.

Цвет и ритм недавних работ Фейгина напомнят западным обозревателям не только Бакста, но и самого известного из всех русских еврейских художников - Шагала.